О недопонимании. Просто вспомнилось

Да, вот так, просто вспомнила, когда искала старые клипы к предыдущему посту. 

Нет, вру — не совсем просто — а читаючи комментарии от кого-то, жаждущего (или «-щей?»)  доказать, что автор вышеизложенного — есть полная тупица, исповедующая культ белого омериканского мушшины и ничего в жизни своей, окромя глупых вестернов не видавшая. 

Эх, случилось бы мне такое прочесть года хотя бы полтора назад! Ужо бы я ответила! Ну, не так чтобы очень, на холивар бы не вытянула, но — порезвилась бы маленько. Уж образованность свою точно бы показала, поговорив о непонятном.

А нынче — сама себе удивляюсь. Лень и благодушие напали на меня в эти смутные времена. Ну не понял человек написанного — бывает. Стало быть говорим мы на разных языках, а то, что одни и те же буквицы читаем, ровным счётом ничего не значит. 

Часто человеку, говорящему на другом языке и живущему в другом ментальном и культурном пространстве, объяснить недопонимание бывает намного легче, чем тому, кто вроде бы на одних с тобой Чебурашках воспитывался. 

Вот об этом я и вспомнила, роясь в клипах прежних времён.

Стояла тогда на дворе осень 1992-го, Союз уже накрылся медным тазом, но нас это мало волновало, поскольку документы на выезд были уже готовы, а волновало  другое — то, что во времена, когда отъезжающих уже не гнобили, а выпроваживали вполне легко — кто с завистью, кто со злорадством, а большей частью вполне равнодушно — именно тогда мы вдруг угодили в отказники, я об этом вот здесь писала. 

Спасло нас отчасти отчаяние, когда поняли, что терять-то особо нечего. Но, кроме этого, очень помогло то, что новорожденный независимый Узбекистан начал активно демонстрировать свою независимость в международных отношениях. Случилось непредставимое ещё год назад — открылось израильское консульство. И заодно — отделение Сохнута — и оказалось, что это не шпионская организация. Пошли косяком прямые рейсы в Бен-Гурион — конец затейливым транзитам через Вену, Варшаву, Будапешт. 

Разумеется, мы мало надеялись на то, что государство Израиль различит в в многосоттысячном потоке одну-единственную семейку потенциальных репатриантов, нашедших себе цуресы на одно место и срочно за них заступится. Но наглости ссылаться на новые веяния и угрожать власть имущим международным скандалом у меня хватило — и это на моё удивление сработало! 

Так что уже к Хануке мы сидели на чемоданах в полном смысле слова, и Хануку отметили замечательно.

Сначала был вечер в израильском культурном центре с песнями, плясками, зажиганием первой свечи и соревнованиями по поеданию пончиков на скорость. 

Потом в честь окончания занятий в ульпане наша учительница Эти купила всему своему классу билеты в оперу на «Риголетто» — хотя в рядах музыкантов и исполнителей к тому времени сильно поменялись фамилии, но великолепная  Раиса Чепчеренко ещё солировала, а её еврейский муж ещё дирижировал.

И под конец (от нашего стола в вашему столу) Министерство культуры Узбекистана приурочило к Хануке торжественный вечер с фуршетом для VIP в драмтеатре — в честь налаживания культурных связей , а Эти добыла нам на этот вечер пригласительные. (Смейтесь, не смейтесь, хоть мы не так, чтобы голодали, но фуршет в те смутные времена был ни разу не лишним). 

Концерт был на удивление неплох — впрочем, что удивительного — «партия — наш рулевой» и стихи о комсомольских стройках уже не исполнялись, а нового официоза ещё не придумали. Так что обошлись умеренным количеством поп-классики, очень хорошим ансамблем виртуозов-дойристов, наряднымии плясуньями из «Навруза», свежеорганизованными лабухами-клейзмерами и детским вокально-танцевальным ансамблем из Дворца всё ещё пионеров. 

Специально для дорогих иностранных гостей детишки сплясали неведомого происхождения танец, объявленный еврейским, поскольку исполнялся он под попурри из «Тумбалалайки» и «Хавы Нагилы» — гости чрезвычайно веселились и требовали повтора.
Юные танцоры сплясали на «бис» под «Хаву Нагилу», а потом, после ещё одного приступа оваций, решили порадовать публику национальным колоритом. 

И вот тут гостям стало не до смеха. По окончании номера в зале раздались только отдельные неуверенные хлопки, а среди израильских гостей воцарилось гробовое молчание. 

Дело в том, что задорный танец исполнялся под популярную песенку «Девчонка». По узбекски «Хизбалла»... то есть — пардон! — «Кыз бола». С многократно повторяемым припевом. Только, приехав в Израиль, я смогла оценить, как это звучало на ивритоязычный слух. 

Но обошлось. Во время фуршета всё объяснилось и вызвало у израильтян ещё один приступ здорового смеха и дало повод выпить за мирдружбу и дальнейшее взаимопонимание. 

А второй случай был с одним моим любимым диском. Точнее, кассетой — год стоял где-то 97-й, жили мы в Псаготе понад Рамаллой, а в нашем крепеньком, как БМП, Ниссан-Сани стоял ещё кассетник. 

Часть кассет у нас была ещё с раньшего времени, добросовестно переписанные обстоятельной старшей дочерью с нашей тогдашней коллекции пластинок перед отъездом. 

О том, что наступят времена, когда всё, что душеньке угодно, можно будет скачать или незадорого купить в Сети, тогда ещё никто и не мечтал. Зато мы точно знали, что в первые годы в Израиле тратить деньги на культурные излишества мы себе позволить не сможем. Поэтому и озаботились тем, чтобы книги переслать на историческую родину в сотне бандеролек (по три кило), а любимые фильмы и пластинки перегнать на кассеты — а то, поди знай, сколько это будет стоить там, в пресловутом сионистском раю?

Здесь дети быстро переключились на «Машину», «Типекс» и прочее, но детские свои привязанности не забывали — ни «Алису» Высоцкого, ни «Марию-Мирабеллу» на румынском языке (так красивее), ни «Аквариум». 

Так что у нас в машине всё время звучал такой вот микс, разбавляемый ещё и Карлибахом, Шломо Арци и Аврамом Фридом.

Жизнь в поселении, где автобус ходит трижды в день, предполагает постоянное наличие в машине тремпистов — сегодня подвозят тебя, завтра подвозишь ты. 

Подвозя израильтян, мы старались не мучить их русским музыкальным арт-хаусом, ставили Карлибаха, например. Но было у нас несколько тремпистов, которые сами просили, чтобы мы поставили «русскую»  музыку — помню изумляли меня тем, что запомнили и полюбили Гребенщикова — проникались, абсолютно не понимая текстов, уверяли, что очень даже задушевно поёт, на псалмы похоже. 

И однажды я при них, не подумав, поставила не Гребенщикова, а своё любимое — Алексея Паперного, кассету с песнями из спектакля (и из фильма) «Твербуль». У меня к этому фильму сантименты особые совсем — это была одна из последних, мною лично срежиссированных и организованных премьер в киноцентре. Директор наш, который всегда давал мне карт-бланш на всякие арт-хаусные глупости, на этот раз, отсмотрев только одну часть фильма, пришёл в ужас, замахал руками и заявил, что основную площадку в «Искре» не даст ни за что — ступай в Дом Знаний!
На задуманный мной хэппенинг напросился свежеорганизованный самостийный театр моды (компания абсолютно отвязных фриков) и пообещал в случае провала обойтись без гонорара — только в газету про нас напиши! Из кинопроката я натаскала пылившиеся на полке кинофрагменты для демонстрации абсурда в кино. Коронный номер с монологом персонажа из коммуналки, опять же бесплатно, согласилась исполнить шапочная знакомая, не актриса ни разу, рядовая бухгалтерша, но при этом невыразимо колоритная особа, которой ничего и придумывать было не нужно — просто «туда ходи — сюда ходи». Точно так же я воткнула в презентацию в натуральном виде самого занудного и регулярно освистываемого лектора Дома Знаний, предложив любую тему на выбор (с условием, что через десять минут я ему выключаю микрофон). В программе был аукцион «кот в мешке», где разыгрывались по секрету от публики кусок хорошей базарной баранины, старый тяжеленный утюг и кассета с песнями из фильма.

Всё время, что я готовила сценарий, приглашала выступающих, репетировала, мой директор стонал, пророчил полный провал и грозил, как обычно, разорением и увольнением. Денег он мне дал только на кусок мяса — утюг и кассету я принесла из дома.

Перед премьерой я боялась спать, стоило задремать — и мне снился пустой зал,  директриса Дома Знаний в милицейской форме с дубинкой и  долговая яма, где я грызу тот самый кусок сырой баранины.

...Зал был заполнен сперва наполовину, что для меня означало почти победу, потому что хотя бы окупало аренду. Но затем на первые раскаты хохота к кассе начал подтягиваться ещё народ, пока не обнаружилось, что мест нет и люди уже стоят в проходах. 

Бухгалтершу с её незатейливыми анекдотцами не отпускали со сцены. как Людмилу Зыкину. 

Лектора, который всего-навсего нёс свою обычную нудятину, провожали овацией, как Аркадия Райкина.

Застенчиво вилявшим бёдрышками девочкам из театра моды норовили сунуть в причёску купюры, как на узбекских свадьбах, где целомудренным танцовщицам суют деньги под тюбетейку. 

На  аукцион мы, честно говоря, убоявшись неудачи, подготовили «подсадных уток» с нашей собственной денежкой. Я специально выбрала на первый лот хрупкую тургеневскую девушку в рюшах и локонах, и когда небесное создание  развернуло мешок с якобы выигранным первосортным сочным шматом мяса, то публика взвыла от восторга. На следующих лотах мои «подсадные утки» сошли с дистанции моментально — и старый утюг, и кассета ушли за вполне приличные деньги под общий хохот и одобрение — представьте себе, никто не обиделся! 

Денег хватило и на то, чтобы расплатиться с участниками и чтобы посидеть душевно за шашлыками из нашей же неразменной баранины. 

Правда, после хэппенинга с половины фильма большая часть публики ушла, но денег обратно за билеты никто не потребовал, а фильм для меня от этого хуже не стал. 

А кассету мы, разумеется, перед тем, как отдать на аукцион переписали для себя и привезли в Израиль. Эти, равно как и другие песни Паперного, я и по сей день люблю нежно.

А в тот злополучный день я по простоте душевной поставила моим тремпистам вот что:

Израильтянам, надеюсь, понятно, почему у молодой религиозной пары при звуках припева слегка вытянулись лица.

Остальным поясню — «бульбуль» на разговорном иврите — это писюнчик. Теоретически-то я это знала, но автоматизма восприятия ещё не выработала. Так что припев «бульбуль, бульбульбуль, бульбульбуль» для моих тремпистов очень стильно звучал. 

Но тоже обошлось, как вы догадыватесь. Был повод посмеяться. И хорошо бы, чтобы все недопонимания так заканчивались.