Опять пятница, опять мракобесие...

Некогда мне в ЖЖ писать. У меня дауншифтинг — реставрация мебели. Сосед одолжил шлифовальную машинку — ну, что вам сказать — таааак увлекательно, не передать — всю неделю бегаю в поисках, чего бы ещё зачистить (Лукашенко не предлагать!). А ещё третий день письменный стол матом крою. В смысле лаком матовым. Лак сначала оказался тёмным, хотя на банке было написано «шакуф» — или я не знаю каких-то тайных подтекстов слова «прозрачный»? Второй слой неожиданно получился блестящим, хотя всё в одну банку макалось, и слово «мат» там было написано ясно — мистика. Всю ночь крыла мат матом (во сне), а утром проснулась, поглядела и успокоилась — блестит, ну и нехай блестит. Объехала пять (пять!) магазинов в поисках подходящих ручек в выдвижным ящикам. И это я! — я, которая всю жизнь относилась к мебели по принципу «вот это стул, на нём сидят, вот это стол — за ним едят». А тут — заело — хочу ручки вот такого фасона и вот эдакого оттенка, иначе — жизнь не удалась!

Выйду на пенсию пойду на курсы столярно-плотницкого дела. Вспомнила — был у меня в девятом классе чудный учебник английского с пластинками, производства братской Польши. Там было не про «Москов из зэ кэпитал оф зэ Совьет Юньион», а про весёлых молодожёнов Джима и Мэгги и их друзей-подружек. Первый же текст там был про «Carpentry Courses».

— Jim, what are you doing there? You are making a terrible noise!

Это Мэгги пыталась слушать передачу, где Кэрол Рид рассказывал про польское кино, а Джим пытался приколотить полку в кладовке.

А коронная фраза, где Мэгги жалуется подружке Джейн на мужнин приступ хозяйственности и на которой я отрабатывала восходящие-нисходящие интонации, была такая:

— He's always taking bits of furniture to pieces nowadays, and trying to put them together again!

Вот этим я нынче и занимаюсь. Вспоминая, что полка в кладовке у Джима под конец грохнулась вместе с посудой, но то таке...

Зато очень отвлекает от актуалий, которые лезут из каждого утюга — точнее не от самих актуалий, а от поползновений их как-то прокомментировать. Ну его. Буду сама с собой рассуждать — приятно поговорить с умным собеседником.

А ещё на этой неделе отметили всё-таки семьёй два объединённо-отложенных дня рождения — одинадцать и пять лет.

И песенку сегодня нашла подходящую к своей репутации — мракобесную и восточную. Шломо Бар, текст Егошуа Соболя (может ведь, когда захочет!), инджойте:

У нас, в деревне Тудра,
В самом сердце Атласских гор,
Когда исполнится мальчику пять лет,
Увенчают его цветочной короной
У нас , в деревне Тудра.
Все дети на улице
Ему устраивают праздник
Пятилетнему мальчику
У нас, в деревне Тудра
Виновника торжества,
Пятилетнего малыша
Ведут в синагогу.
И пишут на деревянной доске
Медом все буквы - от «Алеф» до «Тав»
И говорят ему:
Попробуй, милый!
Чтобы стала для тебя Тора
Сладкой, как мед на устах.
У нас, в деревне Тудра,
В самом сердце Атласских гор...